Через пару лет, когда психиатров лишат положенных им льгот (и в первую очередь — двухмесячного отпуска) и бодро отчитаются перед высшим руководством, что взамен произвели монетизацию и что-то там повысили, работать в этой отрасли будет не только менее интересно, но и более опасно. Нет, дело не в агрессивных пациентах и не в гипотетической передаче психических заболеваний воздушно-капельным и ментально-сексуальным путём. Дело в эмоциональном выгорании.

Термин этот (в оригинале — burnout) был предложен в 1974 году американским психиатром Фрейденбергом. Возникает он не только у врачей, хотя именно они тихо и задумчиво сидят на самой верхушке пальмы первенства. На втором месте — педагоги и психологи. Не миновал синдром и социальных работников, а также племя менеджеров и клан начальников.

Причин для возникновения синдрома эмоционального выгорания много, но кратко их можно уложить в два слова. Нет, не тот, который полный. Это беспросветность и бесперспективняк. Это работа без продыху в стахановском темпе, с минивыходными и микроотпусками, это саркастическая зарплата, это начальство, всегда готовое подбодрить чем-нибудь многоэтажным, и коллектив, дающий фору любому серпентарию, это клиенты и пациенты, от которых взвыл бы персонал ГУФСИНа, это невозможность хоть как-то повлиять на результат работы или хотя бы осознать, что делаешь что-то и кому-то нужное, это необходимость постоянно носить улыбку вместо ручного пулемёта Калашникова.

Чем проявляется синдром эмоционального выгорания? Тремя группами симптомов.

Крайнее истощение (нервной системы, естественно). Если помните, я описывал астенический синдром. Так вот, здесь практически то же самое: истощаемость, когда сил работать нет уже спустя час-другой от начала смены, утомляемость, особенно от монотонной работы — и в то же время недостаток сил на поиски нестандартных решений и освоение нового. Это эмоциональный взрыв (точнее, хлопок при переходе воздушного шарика из состояния «надутый» в состояние «лопнутый») на любой мало-мальски значимый толчок, это непереносимость резких раздражителей (свет, звук, запах), когда очередной хлопнувший дверью пациент имеет некоторый риск подвергнуться странгуляции фонендоскопом. Это рассеянное внимание (ну нету сил собрать его в кучу и в ней удерживать) и обилие того, что некогда было модно, а ныне холиварно называть вегето-сосудистой (или нейроциркуляторной) дистонией. Это беспричинная тревога, это настроение с постоянным, хоть и не столь глубоким, как при клинической депрессии, знаком «минус»

Отстранённость, дистанцирование от пациентов (в случае других профессий — клиентов, учеников, студентов, сотрудников, подчинённых). Потому что каждая следующая попытка проникнуться, понять, разделить сжигает ещё глубже, а так хочется хоть что-то оставить для тех, кто остался дома! В итоге всё чаще проскальзывают циничные нотки, человек черствеет, и даже тёплая и уютная (если она действительно такая) домашняя обстановка не может смягчить эту корку на душе.

Ощущение неэффективности и недостаточности своих достижений. Да, за плечами десяток лет стажа, кандидатская, много более или менее благодарных пациентов (не про патологоанатома будь сказано) — и ощущение полной безысходности, бесполезности и бесперспективности (особенно когда мегаответственность разительно контрастирует с нанозарплатой). И понимаешь, что из этой наезженной колеи надо бы выбираться, но страшно, что не хватит сил. И что в итоге можешь больше потерять, чем приобрести. Отсюда всеобъемлющий пессимизм, потерянные идеалы, нежелание двигаться дальше по профессиональной и карьерной лестнице.

Синдром эмоционального выгорания может коснуться любого, но есть для него и особо лакомые личности:
- тревожно-мнительные;
- эмоциональные и отзывчивые;
- ответственные и требовательные к себе;
- склонные не показывать на людях эмоции (особенно негативные), следить за тем, как они выглядят, что говорят и как смотрятся со стороны;
- привыкшие к жёсткой самодисциплине и самоконтролю.

Спасается кто как может: вечерней чаркой, таблетками (чаще всего — транквилизаторами, антидепрессантами и стимуляторами, а также ноотропами), уходом в виртуальное пространство, охотой, рыбалкой; летом — дачей, морем и целебными водами.

Советов по профилактике много: учиться активно отдыхать, переключаться с одного вида деятельности на другой, оставлять все рабочие проблемы на работе, не придавать большого значения производственным конфликтам, уметь ставить перед собой тактические и стратегические задачи (достижением первых себя поощрять и баловать, за процессом достижения вторых присматривать, но не форсировать), не упускать возможности профессионального роста, не пытаться получить от мироздания отличные оценки по всем дисциплинам (заметили, что троечникам в жизни легче?) и не забывать общаться, чтобы окончательно не одичать. И главное — не забыть хотя бы сам перечень советов.

Есть ещё один неплохой, но мало и редко применяемый совет: вовремя менять сферу профессиональной деятельности (поработал лет десять психиатром — переквалифицировался в егеря). Только кто ж на такое решится!

Светил другим Максим Малявин, врач-психиатр