Животные, даже если они домашние, бесцеремонны. Приходишь в гости к мало­знакомым людям, к тебе бросается их собака и первым делом начинает обнюхивать твои половые органы через штаны. Все делают вид, что ничего не происходит, ты треплешь собаку между ушей с понимающей улыбкой, хотя и немного конфузливо, хозяйка шумно пытается отогнать ее от тебя, но та никак не успокоится – тычется тебе между ног. Невольно думаешь: не будь человеческих приличий, хозяйка бы тебя тоже, наверное, так встречала, по-собачьи.

Однажды утром ты проснешься в чужой постели, с ощущением того, что ты живешь чужой жизнью. И все, что вчера казалось таким надрывно-родным, окажется посторонним и смешным. И ты поймешь, что это уже было с тобой когда-то давным-давно.… Так в твоей жизни появляется дежа-вю.

'– Мне страшно, мистер! – Мальчик доверчиво сжал руку Маньяка, пока он вдвоем шли в темный лес.
– Тебе-то хорошо, – усмехнулся Маньяк, – а мне обратно одному возвращаться... '

Лео обмакнул перо в чернильницу и задумался над следующим предложением. Коптящая свеча тускло освещала бледное лицо и разбросанные бумаги. Все остальное убранство комнаты тонуло во мраке. Внезапно в дверь за спиной заскребли.
– Папаська, паиглай са мной ... мы хатим иглать ... ну папаська, паиглай, – капризный скрипучий голосок, казалось, просачивался сквозь каждую щель. Ему вторил другой голос, что-то утробно и невнятно гукающий. Стоящие за дверью нетерпеливо переминались с ноги на ногу, словно в коньках, гулко стуча по полу.

"Кто во сне пьет вино - проснувшись, льет слезы. Кто
во сне льет слезы - проснувшись, отправляется на охоту.
Когда нам что-нибудь снится, мы не знаем, что видим сон."
Чжуан Цзы
   
Бабочка, подхваченная порывом ветра, взлетела высоко над пестрым одеялом города, и на крыльях ее заплясали искорки, переливами синего и оранжевого оживляя узор на жестких крыльях, обрамленных невесомой бахромой.
     
Полуденное солнце окатило крыши автомобилей и зданий щедрой порцией света. Теплый воздух, ворочаясь у раскаленной металлической скорлупы кровли, раскручивал свою пружину, и сладким маревом плыл вверх, где в оглушительной голубой бездне парили небесные города облаков - каждый подобен отражению того, что осталось там, внизу, но отражению непростому. Тронутая легкой рукой таинственного и непостижимого художника, перевернутая чаша воображаемого надмирного пейзажа накрывала землю до горизонта.

В перспективе мы конечно же , разломаем эту стенку. А так, что плохого? По моему, отличная квартира….
Я ходила по комнатам в лёгком охуении. Здесь жил видимо конченный шизоид. Окно в самой большой комнате было заложено кирпичом. Мало того- посередине комнаты была стенка, разделявшая помещение на два нелепых куска. На стене висели цепи и огромная фотография девушки в красном. Красивая такая, с аристократическими чертами лица. А на лбу надпись чёрным маркером- МОЯ. Ну пиздец. Видала я конечно вещи и поинтересней, но это…

Нестор Михайлович Узунков грезил Анджелиной Джоли. До работы, после работы и во время работы. Ну, вы меня понимаете, да? Взрослые, вроде люди. На мелочи, типа плакатов на стенах и коллекцию вырезок из журналов он не разменивался… Стойка с ее фильмами на дисках была отполирована его трепетными влажными руками.  Во время просмотров он шевелил губами. И страстно ненавидел ее партнеров. По фильму.

В школу сегодня не пошел, влом. Да и математики нет, так что не страшно. Проспал до десяти, поковырял холодную кашу, запивая чаем. Позвонил ....

Модные веяния, охватывающие российскую элиту, быстро проходят, и слава богу, поскольку веяния эти – одно уродливее другого.

Уродливы были малиновые пиджаки, уродлива Версачиева Медуза на видном месте, уродливы спортивные автомобили в условиях бездорожья. Однако все прежние уродства кажутся милыми шалостями по сравнению с тем, что российская элита, бизнесмены и политики, завела новую моду – иметь мысль.

Глядя в зеркало, дураки и глупцы должны стесняться и комплексовать. Потому что они дураки и глупцы. Но умный и развитый человек может позволить себе дурачиться и глупить. В этом утверждении кроется секрет свободы. Развитая личность свободна уже только потому, что может себе позволить разное поведение, гибкое существование вне узкой роли. Дурак может быть только дураком. Он мыслит как дурак и ведет себя как дурак. Выше ему не прыгнуть.

В России учреждена медаль для чиновников

Правительство Российской Федерации учредило медаль Петра Аркадьевича Столыпина, сообщает пресс-служба правительства России.

Согласно утвержденному кабинетом документу, этот знак отличия является поощрением за заслуги в решении стратегических задач социально-экономического развития страны, в том числе реализации долгосрочных проектов правительства РФ в области промышленности, сельского хозяйства, строительства, транспорта, науки, образования, здравоохранения, культуры и в других областях деятельности.

Я когда маленький был, думал что кукушка размером с комнату. А потом, уже в школе, думал что у рака ноги только с одной стороны, потому что в учебнике биологии он так нарисован был.

Я думал что Оптика это неправильно написанная Аптека

Я считал, что дублирование фильма = полная пересъемка с "нашими" актерами. (Иначе как объяснить соответствие между открыванием рта и вылетающими оттуда словами.)

Я думала, что лампочка светится от того, что протоны, выходящие из плюса сталкиваются в ней с электронами, выходящими из минуса.

- Человек! Стой!

- Это вы мне? – обернулся прохожий к странному длинноволосому типу в чем-то вроде простыни, перепоясанной веревкой.

- Тебе, кому же еще? – длинноволосый сложил руки на груди.

- Ну, стою. И что дальше?

- Внемли!

- Чего?

- Слушай сюда, короче. Собери народ свой…

- Ну да, - прохожий развел руки, - сейчас брошу все и пойду собирать народ… В большую-пребольшую кучу…

2028-й год. Путин звонит Медведеву и говорит: "Дим, а Дим, я чего-то маленько запутался: следующий срок мой или твой?"

Все это напоминало школьную дискотеку. Неожиданные весенние лучи солнца освещали улицу Финчли днем в прошлое воскресенье, а наша группа, состоявшая из 15 человек, нервно ждала в комнате нового модного досугового центра Swiss Cottage, когда нас возьмут в качестве "книг" первой в Великобритании "Живой библиотеки".

Идея, пришедшая из Скандинавии, проста: вместо книг читатели могут прийти в библиотеку и взять напрокат человека для 30-минутной беседы.

Ты же знаешь, мы вечные, мальчик. Там, где зима и зима ствол в ствол, зеркало в зеркало распахнет ледяные коридоры, черные, головокружительные, там и есть наш тихий омут, наш бескрайний дом. Дети не выманят нас оттуда наивной ворожбой, не спутают нитями, не вычешут гребнями. Там я жду, раскрыв длинные руки, чтобы положить тебя голым камнем на горячий живот. Там я жду, пока ты ищешь меня в каждой. Намечтай себе, пока это можно, тонкий язык и гибкое горло.

Вот все говорят: «Коррупция! Коррупция!» Я тоже иногда говорю: «Коррупция! Коррупция!» Но, положа правую руку на левое сердце, должен признать: многие коррупционеры – милейшие люди.

- Хочешь, я сделаю тебе самокат из этих брусочков?

- А вот мне.. А вот я.. - пробивался сквозь гогот Саня. - Дайте сказать-то!
Все умолкли и посмотрели на страждущего.
- А хотите я расскажу анекдот?
- Нет, что ты! - загоготали все. - Мы же тут уже четвертый час анекдоты травим. Всей толпой. И тут вдруг ты - возьмешь и расскажешь... Нелепость какая.
- Так рассказывать или нет? - надулся Саня.
- Рассказывай уже. - разрешила компания.

Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица - подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.

Домой я вернулся только к девяти вечера. Хотелось просто немного полежать и расслабиться. Проблемы, регулярно возникающие в последнее время, выматывают меня окончательно. Расслабиться не получается, я полулежу на диване в дневной, закрываю глаза, но тут же в голове начинают вертеться мысли о том, сколько я ещё не успел сделать за сегодня. И что нужно что-то поесть, нет не хочется, просто нужно.
А потом ещё часа три поработать, разобрать бумаги и отпечатать пару новых договоров. А завтра, опять в семь утра нужно быть уже на ногах. С ненавистью сжимаю кулаки и пытаюсь отогнать мысли о работе. Я уже не помню, когда в последний раз нормально спал. Злость стала моим привычным состоянием. Я ненавижу жизнь. Я устал. И в то же время, я знаю, что не могу останавливаться. Только не сейчас.

- Темно, блин, как у негра... Темно как в сознании у негра-коматозника. – Петрович наощупь передвигался по ночным просторам милой, неосвещенной Родины. – Фонари в стране только под глазами и остались. Ахтыжосспади! Неосвещенные дороги и дураки, которые по ним ходят... Хуже и не придумаешь...
И накаркал – под ногами захлюпало и моментально стало хуже.

- Приплыли, блин. – остановился Петрович. – И куда теперь?
- Ко мне, милый. – хрипло сказали впереди и что-то всплескнуло. – У нас тут будет сборная по синхронному плаванию.

От "милостивого государя" до обращения "россияне" и просто "парень": с тех пор как слово "товарищ" перестало считаться политкорректным, русские не знают, как им обращаться друг к другу.

Осознание того, что меня любили прекрасные девушки.
Я не был достоен ни одной их них. И ни одна из них не была достойна меня.
С каждой из них я мог бы создать семью. Родить и воспитать детей. Если бы захотел.

Но я не захотел.

"Это американское телевидение. Есть минутка у вас?" - без всякого "здрасте" протараторила румяная барышня, по облику, складу, полному отсутствию какого бы то ни было нерусского акцента и манере держаться никак не производившая заморского впечатления. В ее руке был огромный шерстяной микрофон, а в моей - набитый хлебом насущным рамсторовский пакет. Я только что вышел из магазина, а они тут как тут - бойкая барышня и двое дядек - один с камерой, второй просто так. Думаю, что который просто так был как раз американец.

В «Восстании масс» впервые внятно сказано о том, чьими руками совершается самое страшное в мире. О так называемом «простом человеке», «человеке с улицы». В этом - новизна и непреходящая ценность вывода Ортеги. Всегда и все обращали внимание на лидеров-злодеев, Ортега сместил взгляд вниз, на то, что именуется «социальной базой» политических доктрин и военных кампаний. Речь вовсе не только о кровавых диктатурах и войнах - речь об обычном течении повседневной жизни. И сегодняшней тоже.

Моему другу в новом московском ресторане положили червяка в тарелку
Официант сначала согласился, что это и в самом деле червяк, а потом начал настаивать, что это комплимент от шеф-повара и дорогого стоит. И теперь выходило так, что моему товарищу предстоит проглотить не только обиду, но и самого этого червяка. Он не стал этого делать. То есть он не стал глотать червяка, а обиду затаил.

Сюжет для мудрой притчи материализовался на днях сам собой в окрестностях села Гремячка Рязанской области. Местный житель шестидесяти трех лет от роду решил наловить рыбы в местном озере.

Вместо удочки он решил воспользоваться проводами высоковольтной линии электропередач, проходящей прямо вдоль берега. Пенсионер был заядлым рыбаком, но в последнее время, по словам окружающих, он стал жаловаться, что тутошняя рыба практически перестала ловиться. Это обстоятельство и подвигло его на использование браконьерских методов добычи рыбы.

Мужчина хорошо подготовился. Он не стал резать сами провода высоковольтки. Наверное, он не раз видел в выпусках криминальных новостей, как сильно умные похитители цветного металла забираются на вышки ЛЭПов с топорами и что потом из этого получается. Пенсионер из Гремячки благоразумно взял два провода из дома, привязал их концы к деревянным палкам, другие концы накинул на линию электропередачи и опустил палки вместе с прикрепленными к ним проводами в воду.

Случайно наткнулась на этот рассказ Иванова. Тем кто не знает кто это лучше не читать, тем кто знает - читать с его интонациями, ибо это как Жванецкий - иначе нельзя.

В конце лета мать с трудом оторвала голову от подушки и слабым голосом позвала Пашечку.
         Уже лет десять прошло с тех пор, как ушел от нее муж, Пашечкин отец, красавец, левун, гулена, бабник, любитель выпить и закусить.
         Мать слегла. Врачи определили полеомиелит, потерю памяти, тахикардию с перемежающейся экстрасистолией, хронический гастрит, чесотку и энцефалопатический сидром.
         – Сходи к бабушке, дочка, – прошептала мать. – Отнеси ей пирожков. Пусть порадуется. Недолго уж ей осталось...

Этот день повторяется в моей жизни с периодичностью раз в один год. Но каждый раз проходит по-иному. И моё отношение к этому дню всякий раз не однозначное.