Знакомые попросили соседку попросить пару часов с их полуторагодовалым
ребенком. Говорят. все просто. покормить, памперс поменять, а потом
мультик поставить.
Возвращаюстя,
соседка немного в ахуе. говорит, поели, памперс поменяли. поставила она
ему мультик, а он как начнет за ней ходить, хватается за ногу и
говорит: Молись и Кайся! Молись и Кайся!
Девка немного в ахуе.
Мелкий не унимается. Еще полчаса прошло а он все ходит и говорит -
молись и кайся! Ну девка уже села - всю свою жизнь перебрала, подумала
что же не так сделала - ребенок не унимается.
слава Богу пришли родители...
и выяснилось, что молись и кайся значит
Женщина-кошка
Как сильная и независимая, переодически хожу в магазин за кошачьим кормом. И как-то так получается, что отправляюсь за ним поздно ночью в один и тот же круглосуточный.
На днях захожу в него и вижу, на кассе болтается нетрезвое тело в попытках купить пиво несмотря на то, что стрелки часов уже перевалили глубоко заполночь.
Затарилась, возвращаюсь к кассе, где качается тело...
Всамделишный мой
– Всамделишных не делают на фабрике игрушек, назидательно сказала Деревянная Лошадка. – Ими становятся. Если с тобой играют долго-долго и не просто играют, а любят, любят на самом деле, - вот тогда ты и становишься всамделишным.
Красивый как Бандерас
Это ДИВАН, - сказал учитель.
Это ВЕРБЛЮД, - сказал я.
Иди сюда, - сказал он.
Он был явно сильнее. Я пошел вроде бы к нему, и он расслабился, и я сразу рванул к двери. Поймать он меня уже не смог бы. Поэтому просто проорал в дверь:
Тебе конец, урод маленький, слышишь? Конец тебе!
Я знал, что мне здорово достанется. И от него и дома. Но мне было все равно. Я уже бежал из школы домой и, нещадно перевирая, напевал про себя какую-то красивую мелодию, под которую в Советском Союзе показывали прогноз погоды. Ради этой мелодии я специально дожидался программы «Время» и смотрел на бегущие по экрану цифры с плюсами и минусами, с облачками и солнышком, вызывая недоумение отца. Матери с нами не было, она умерла, когда мне исполнилось два года. Так что мы сидели у телевизора вдвоем, и взрослый мужчина с недоумением глядел на пацана, завороженно слушавшего какую-то, как мужчина говорил, трынькающую поебень.
Недавно я узнал, что это «Yesterday»...
Это ВЕРБЛЮД, - сказал я.
Иди сюда, - сказал он.
Он был явно сильнее. Я пошел вроде бы к нему, и он расслабился, и я сразу рванул к двери. Поймать он меня уже не смог бы. Поэтому просто проорал в дверь:
Тебе конец, урод маленький, слышишь? Конец тебе!
Я знал, что мне здорово достанется. И от него и дома. Но мне было все равно. Я уже бежал из школы домой и, нещадно перевирая, напевал про себя какую-то красивую мелодию, под которую в Советском Союзе показывали прогноз погоды. Ради этой мелодии я специально дожидался программы «Время» и смотрел на бегущие по экрану цифры с плюсами и минусами, с облачками и солнышком, вызывая недоумение отца. Матери с нами не было, она умерла, когда мне исполнилось два года. Так что мы сидели у телевизора вдвоем, и взрослый мужчина с недоумением глядел на пацана, завороженно слушавшего какую-то, как мужчина говорил, трынькающую поебень.
Недавно я узнал, что это «Yesterday»...